Иван Максимович Поддубный
Пятикратный чемпион мира среди профессионалов 1905-1909 годов. С1905 по 1915 год не проиграл ни одного поединка.
Иван Максимович Поддубный родился 9 октября 1871 года в селе Красёновка, что на Полтавщине. Много поколений воинов и хлеборобов насчитывал род Поддубных. Когда Ивана Максимовича, уже завоевавшего титул «чемпиона чемпионов», спрашивали, встречал ли он людей сильнее себя, богатырь отвечал:
- Если говорить о борцовской силе, то, пожалуй, нет. А так, сильнее люди попадались. Мой батько Максим Иванович был сильнее меня...
Доподлинно же известно, что Максим Иванович Поддубный, отец борца, был потомственным хлеборобом и дюжим парубком. Жил он в Красёновке. В двадцать лет женился на крепкой дивчине Ганне из соседней Богодуховки.
В семь лет Иван пас гусей, потом коров. Вскоре он уже возил на волах зерно. С двенадцати лет мальчик работал батраком - пас овец в экономии пана Кублицкого. Как ни работящ был Максим Иванович, а семья все же жила бедно. Иван ходил на поденщину - к «Шлихтерке», помещице. Ходил жать хлеб к родственникам побогаче за обед и «малы гроши». Одновременно Иван помогал по хозяйству отцу, обремененному большой семьей , - самая младшая дочь, Евдокия, родилась, когда старшему было уже семнадцать.
В двадцать два года Иван решает покинуть родное село. Несмотря на возражения отца, он едет в Крым. Легко переносились невзгоды. Не повезло в Таврии, уехал в Одессу. Потом подался в Севастополь, где встретил односельчанина, друга детства Петра Кота. Пошли в порт наниматься вместе.
За громадную силу и добродушный юмор полюбила Ивана ватага грузчиков, работавших постоянно на греческую погрузочно-разгрузочную фирму «Ливас». Играючи сносил он в трюмы судов многопудовые мешки с отборной пшеницей. Земляки с Полтавщины прозвали Поддубного «Иваном Велыким». Даже бывалые грузчики разевали рот от изумления, когда он взваливал на плечи громадный ящик, что не под силу было и троим, вытягивался во весь свой большой рост и шагал вверх по дрожащим сходням, похожий на вдруг ожившего атланта.
На чахлом бульварчике у башни Константина по вечерам играла музыка. Послушать ее приходили и ученики мореходных классов. Здесь и познакомился Иван с мореходом Преображенским, который стал заниматься с ним. Вместе они бегали, выжимали гири и выполняли гимнастические упражнения на снарядах во дворе мореходных классов. Через полгода Антонин уже с удовольствием оглядывал плотно сбитое тело прилежного ученика. Оно стало суше и стройнее, к медвежьей силе прибавилась ловкость...
«В продолжение шести месяцев, - вспоминал Поддубный, - я сделал большие достижения в смысле спорта, а главное, почувствовал большое преобладание над Преображенским, меня это еще больше увлекло, и я всецело отдался спорту».
Ощущение собственной мощи и аккуратно прочитываемые друзьями сообщения о состязаниях борцов пробуждали в крестьянском парне настойчивое желание помериться силами с достойными противниками.
Он ждал случая, чтобы осуществить свое желание. И такой случай представился. Весной 1896 года в городе появились афиши. «ЦИРК БЕСКОРОВАЙНОГО» - гласили громадные буквы. За перечнем цирковых номеров следовало обещание показать «русско-швейцарскую борьбу на поясах». В афишах было объявлено, что в состязаниях силачей может принять участие любой желающий. Победителю полагался приз.
На третий день Иван Поддубный наконец отважился и записался у судьи. «Но должен признаться, что на состязании они всыпали мне как следует, и я провалился». Посрамленный и освистанный галеркой, возлагавшей на «своего» большие надежды, он тяжело переживал поражение.
Но через несколько дней в цирке началась «русско-швейцарская борьба» на поясах, и Поддубный увидел, что она почти ничем не отличается от тех состязаний, которые устраивались в его родном селе. Иван снова записался.
Публика, разочарованная прежней неудачей Ивана, встретила его скептически. Протягивая руку для традиционного рукопожатия, профессиональный борец улыбался. Улыбался он и тогда, когда оба они крепко взялись за ручки поясов и прижались друг к другу - плечо к плечу, голова к голове.
Борец рванул Ивана в сторону, и... улыбка сползла с его лица. Тот стоял как вкопанный. Мало того, он сам надавил на борца. Циркач тоже подался всем телом вперед. Это была ошибка, и Поддубному не раз доводилось использовать ее. Он напрягся, резко выпрямился, оторвал борца от ковра. Спустя мгновение послышался глухой удар. Описав в воздухе дугу ногами, циркач упал на спину.
Ошеломленная столь быстрой победой, публика молчала. Потом она стала неистовствовать. С этой минуты Иван Поддубный ощутил вкус успеха, вкус славы, этой призрачной власти над переменчивой толпой...
Теперь Иван снова был «свой», простой грузчик, одолевший - подумайте! - профессионального борца. Иван спокойно повернулся к судье.
- Давайте другого, - сказал он.
«Другим» был борец-итальянец. Он тоже вскоре лежал на ковре. За несколько дней Иван Поддубный переборол всех атлетов. И даже благородная спина красивого Георга Луриха коснулась ковра. Только с Петром Янковским, который был на полголовы выше Ивана и весил 144 килограмма, схватка не дала результата, окончилась вничью.
До самой осени, до конца сезона феодосийцы ходили в цирк «на Поддубного». 1 января 1897 года Поддубный взял в конторе расчет и уехал в Севастополь, в цирк Труцци, где уже знали о его успехах. «Ивана Велыкого» еще помнили в Севастополе, и потому решено было, что сперва он будет выступать как любитель. Это был старый трюк. Профессиональный борец, которому предстояло играть роль «любителя», обычно приезжал в город недели за две, а то и за месяц до прибытия труппы и поступал куда-нибудь на работу грузчиком.
Поддубный вышел на арену в том же костюме, в котором выступал во время феодосийского дебюта. Против него выставили Разумова. Но только Иван взялся за ручки и хотел поднять борца, как ручки оторвались от пояса и остались у него в руках. Публика взревела от восторга. Все решили, что это случилось из-за непомерной силы Поддубного. На самом же деле хитрый Труцци применил еще один старый трюк - подрезал ручки.
Вскоре было объявлено, что Поддубный перешел в профессиональные борцы. Иван еще в Феодосии понял законы профессиональной борьбы. Да, цирковые турниры - это чаще всего спектакли, имитация борьбы, каскады приемов, отработанных с акробатической точностью. Как бы ни был силен человек, он не может каждый вечер бороться всерьез. Но понял он и другое. Равенства в силе и искусстве быть не может. Кто-то всегда крепче и ловчее других. Значит, он должен быть первым, какие бы условности ни существовали.
Одесса щедра на славу. Когда Поддубного пригласили в Киев, он уехал туда уже знаменитостью. В «Русском цирке братьев Никитиных» Поддубного встретили радушно.
Тем временем, в течение двух лет российское Атлетическое общество пристально следило за успехами нескольких профессиональных борцов, среди которых был и Поддубный. И когда Парижское спортивное общество совместно с французским «Спортивным журналом» предложило петербуржцам прислать своих представителей для участия в состязаниях на звание чемпиона мира по борьбе 1903 года, выбор пал на Поддубного.
Парижские соревнования собирали лучших борцов мира. Иван пока был непобедим только в борьбе «на поясах». Но время для тренировки еще не упущено. Три месяца продолжалось учение. Оно было привычным и доставляло удовольствие.
В Париже вместе с другим русским борцом, Александром Абергом, его поселили в отеле на Рю Бланш. Ни тому, ни другому было не до красот Парижа, так как снова начались тренировки столь жестокой интенсивности, что при одном воспоминании о них Ивана Максимовича бросало в дрожь.
На международный чемпионат «прибыли и записались» 130 борцов. Среди них были такие испытанные бойцы как великан серб Антонич, бельгиец Омер де Бульон, датчанин Иесс Педерсен, немец Вебер, француз Рауль ле Буше, представитель Австро-Венгрии поляк Станислав Збышко-Цыганевич. Но ни один из чемпионов и призеров прежних лет по разным причинам не явился. Все борцы были взвешены и разделены на две группы. Пятьдесят тяжеловесов (свыше 87 килограммов) получили право оспаривать звание чемпиона мира.
Поддубный свою первую победу одержал над чемпионом Германии, претендентом на призовое место Эрнестом Зигфридом. На шестидесятой минуте он бросил немца на ковер. Вторым он уложил звероподобного француза Фавуе, названного газетами «страшным кучером». Тот был неимоверно силен, но неуклюж. Русский борец одержал подряд одиннадцать побед. Двенадцатым его соперником был Рауль ле Буше, на котором споткнулся Аберг.
Рауль сразу пошел на обострение борьбы. Зло и резко он бил Поддубного по шее и уху, выбирая удобный момент для проведения приема. Но Поддубный спокойно отражал все захваты француза. Хотел атаковать сам, но руки скользили по телу соперника. Иван поднял руку и заявил судьям, что его противник смазан жиром. Судьи проверили и обнаружили, что капельки пота, покрывавшие тело француза, и в самом деле маслянисты. Француза вытирали каждые пять минут, но масло проступало вновь.
Устроителям турнира хотелось помочь своему любимцу и вместе с тем соблюсти видимость справедливости. Решено было назначить еще одну, получасовую схватку и присудить победу по очкам. Естественно, что Поддубный, лишенный возможности схватить своего скользкого противника, проиграл одно очко и выбыл из дальнейших соревнований, хотя в схватке был более инициативен.
Но от сознания собственной правоты не становилось легче. Слабых неудачи ломают. Поддубный был сильным человеком не только физически. Он справился с собой и стал ходить в «Казино де Пари» на все остальные встречи. Наблюдал, запоминал приемы. Мало того, он посещал парижские атлетические клубы и учился, учился, учился...
Граф Рибопьер прислал Поддубному приглашение на большой чемпионат в Москве. С него и началась в его жизни полоса удач, которая привела его на вершину всенародной славы. Уже в первые дни московского чемпионата он легко кладет Михайлова, Абасова, Глинкина... Схватка с Лурихом, который вел себя вызывающе, была для Ивана главной. Зная, что в партере эстонец очень силен, он постарался бросить его из стойки и мгновенно дожать своим огромным телом. В борьбе с Янковским Поддубный применил коронный луриховский прием - стал на «мост» и, внезапно перевернувшись, подмял «папашу» под себя.
Но многие еще не верили в мастерство Поддубного. Говорили, что он берет не умением, а природной силой. Иван никого не разубеждал. Его правоту подтвердил организованный в Петербурге турнир. Чемпионат в цирке Чинизелли был коммерческим предприятием. Его организовал антрепренер Дюмон со своими компаньонами. Французы рассчитывали, что возьмут первые призы. Победы Поддубного смешали их карты.
Решающим вновь стал поединок с Раулем. Поддубный надумал схитрить. Словно хороший шахматист, он рассчитал развитие событий на много ходов вперед. Зная силу и ловкость Рауля, он не показал ему всей своей силы и умения. Все тридцать минут схватки Иван Максимович следил лишь за тем, чтобы не дать противнику провести ни одного приема. Новая схватка была назначена на следующий день.
На следующий день Рауль сразу же набросился на Поддубного. Чувствовалось, что он хочет сломать противника в первые же минуты. Но теперь русский борец тоже не сдерживался. Прием следовал за приемом. Рауль растерялся. От куража его не осталось и следа. На пятнадцатой минуте он попал в «партер». Еще двадцать семь минут ломал и выворачивал его Поддубный, то и дело поминая Париж и оливковое масло. На сорок второй минуте Рауль подал из-под русского борца голос. Он хочет, мол, сделать заявление судьям. Но Поддубный не отпускал его: «Он же убежит с манежа!»
Но судьи настояли на том, чтобы он отпустил противника. Рауль встал, подошел, шатаясь, к судейскому столу и заявил, что борьбу он больше продолжать не может. Удалившись в директорскую комнату, Рауль плакал. Набившиеся туда же офицеры из публики напрасно уговаривали его продолжить схватку.
И вот последний противник. Двухметровый гигант Поль Понс. Начальные пятнадцать минут Поддубный снова хитрил, «щупал... слабые стороны» противника. После перерыва зрители увидели настоящего Поддубного. И вскоре не узнать было некогда могучего Понса. Один из очевидцев этой схватки вспоминал, что Поддубный «швырял его по арене, постоянно заставляя переходить в «партер», чего Понс вообще не любил».
Весь цирк затаил дыхание, нервно сжимались кулаки, было ощущение большого события. Понс уже не поднимался с ковра. «К концу борьбы на него было жалко смотреть, - говорил тот же очевидец, - его трико стало болтаться на нем, как будто Понс внезапно похудел сантиметров на двадцать в талии, скомкалось и превратилось в тряпку, которую хотелось выжать». И вот уже Поддубный окончательно «сбивает его в партер».
Был уже второй час ночи. Проезжая по Симеоновской улице и Литейному проспекту, вдоль которых стеной стояли ликующие петербуржцы, Поддубный вдруг осознал, что произошло событие чрезвычайное. И не только для него лично. Это была победа России, его Родины. И с этой ночи ему оказывали такие почести, какими удостаивают только национальных героев.
И снова собрались в Париже сто сорок знаменитейших борцов. И все они претендовали на звание чемпиона мира 1905 года. Русский богатырь сноровисто и быстро бросил на ковер своих грозных противников - одного за другим. Это был уже не тот увалень, каким он притворялся в Петербурге в 1904 году. Ловкий, быстрый, сильный, он срывал аплодисменты парижан, но ему еще было далеко до популярности чемпиона Иесса Педерсена, который тоже не имел ни одного поражения и вышел вместе с Поддубным в финал.
Борцы мяли друг другу мышцы. Час двадцать продолжались хождение по ковру и попытки провести какой-нибудь прием. Поддубный решил пойти на хитрость. Движения его замедлились: он стал симулировать учащенное дыхание, усталость... Педерсен оживился и взял его в обхват. Однако Поддубный почувствовал, что руки датчанина еще невероятно сильны, и подождал еще немного. Дважды обхватывал Педерсен русского богатыря, а на третий раз тот внезапно зажал руки датчанина и «с полусуплеса так шибко его бросил, что сам через него перелетел»... В одном из описаний этой схватки Иван Максимович добавлял, что «применил собственный комбинированный прием из татарской борьбы и чисто бросил его на лопатки...» Это случилось ровно через час тридцать шесть минут после начала схватки.
Приз в десять тысяч франков и лента чемпиона мира были наградой победителю. Вот теперь Париж воздал ему должное. Чемпионат разбудил невиданные страсти. Парижане пробуждались и засыпали со словом «борьба». Борцами интересовались все - от рабочего до президента республики. Во всех витринах были выставлены портреты Поддубного - папаха, усы, черкеска... Теперь уже парижане любовались его сложением, изменив «железному Иессу». Под портретами, где Поддубный стоял в трико, подняв руки и напружинив мышцы, красовалась подпись: «Спина его феноменальна». Французы всех слоев общества считали Поддубного полубогом, осаждали, добивались знакомства. Это был триумф России.
Своей парижской победой в 1905 году Иван Поддубный проложил широкую дорогу русским борцам на европейские чемпионаты, откуда они привозили призы и звания, закрепляя славу русского профессионального спорта. Да и он не почивал на лаврах. В 1906 году он выехал в Бухарест и победил всех на тамошнем чемпионате. В ноябре он уже в Париже и снова оспаривает мировое первенство. В финале Поддубный встречается с немцем Генрихом Эберле, которого называли «ярким олицетворением лучших физических достоинств своей нации». Эберле бросал на ковер Понса, Кара-Ахмета, Петрова, Пытлясинского...
Поддубный наблюдал за Эберле. Ощущения превосходства над немцем у него не было. Ни сложением, ни реакцией, ни стремлением к победе - ни в чем не уступал Эберле русскому борцу. Схватка их продолжалась больше часа. Победил опыт, тактическое умение Поддубного. Измотав немца, он прижал его лопатками к ковру.
В Милане он побеждает Педерсена. Затем Поддубный борется в Лондоне, Брюсселе, Амстердаме, Аахене. В конце 1907 года в Париже Иван Поддубный снова становится чемпионом мира.
В феврале 1908 года Поддубный принял участие в чемпионате, организованном в Берлине через подставное лицо чемпионом Германии Якобом Кохом. Боролись сильные атлеты: Педерсен, Зигфрид, Пенгаль... Кох претендовал на первое место, но боялся Поддубного, и потому предложил ему сделку - 2 тысячи марок за проигрыш в финале. Иван Максимович согласился, но на сцене «Винтергартена» аккуратно положил Коха на обе лопатки. Проделка Поддубного была обнародована, и немец стал притчей во языцех.
Победы, победы, победы... В калейдоскопе городов, стран, имен побежденных вырисовывалось нечто совершенно грандиозное. Имя Поддубного не сходило со страниц европейских газет. Журналисты придумали для него доселе неслыханный титул - «чемпион чемпионов».
В 1909 году в Париже Иван Максимович подтвердил свое звание, победив в финале франкфуртского чемпионата немца Вебера. Поддубному тогда уже было под сорок. Но правильный образ жизни помогал ему всякий раз быть в форме, быть готовым к схватке.
Однако борец понимал, что его время уходит. Он еще полон сил, но все-таки лучше уйти в славе, непобежденным. К тому же Поддубному претило все усиливающееся торжество коммерческого духа над спортивными принципами.
Деньги у него были. И немалые: в последние годы он получал наивысшие гонорары в России. Иван Максимович исподволь присматривал и скупал землю в родных селах Красёновке и Богодуховке. И не какую-нибудь, а землю помещика Абеля, на которого работал в юные годы. В 1910 году Иван Максимович сделал предложение ветреной красавице Антонине Николаевне Квитко-Фоменко и уехал с ней на родную Полтавщину.
Но не получился из Поддубного сельский капиталист. Едва расплатившись с долгами, он в 1913 году вернулся на ковер. К тому же, как он писал, его «снова потянуло бороться». Опять началась для Ивана Максимовича кочевая жизнь - с чемпионата на чемпионат, с чемпионата на чемпионат...
И снова переполненный цирк, люди стояли даже в проходах. Поддубный побеждает Вахтурова, в прошедшем году завоевавшего звание чемпиона мира. Они боролись два часа сорок минут, и Иван Максимович выиграл эту встречу по очкам.
27 января 1915 года начался чемпионат в цирке Саламонского на Цветном бульваре в Москве. Главным соперником Поддубного стал Иван Шемякин. Ожесточенная схватка, длившаяся один час двадцать минут, завершилась вничью.
Время было тревожное - шла Первая мировая война. За границу Поддубный больше не ездил, зато успел снова исколесить всю Россию. Все чаще пожилой богатырь сводил вничью схватки с более молодыми и набравшимися опыта борцами.
Во время гражданской войны Иван Максимович продолжал бороться в цирках различных городов, которые то освобождались красными, то захватывались белыми, то подвергались налету зеленых...
Но вот кончилась гражданская война. Жизнь в цирке входила в мирную колею, стали проводиться настоящие борцовские чемпионаты. В 1922 году Поддубный был приглашен в московский, а потом в петроградский Госцирк.
В одночасье один за другим ушли из жизни товарищи-соперники. Иван Максимович никак не мог прийти в себя после такого потрясения, едва не приведшего его в сумасшедший дом. Временами ему казалось, что и бороться вроде бы ни к чему, и не поднималась уже в нем прежняя ярость, удваивавшая его силы в критические моменты схваток. В 1924 году в Москве во 2-м Госцирке Поддубный боролся с Иваном Чуфистовым и был им побежден. Он сказал тогда своему тезке:
- Видишь, старею. Старость ты мою положил, Иван.
Однако вскоре течение его жизни повернулось так, что он предпочитал уже не говорить о своей старости... Как-то Иван Максимович, выступая в Ростове-на-Дону, остался ночевать в доме у молодого борца
Ивана Машошина. Здесь он и познакомился с его матерью Марией Семеновной, которая жила на вдовьем положении и работала булочницей в пекарне. Уломал Поддубный Марию Семеновну, но только поймала она его на слове: согласилась стать его женой при условии, если они повенчаются. Пришлось Ивану Максимовичу пойти на это, хоть он и был равнодушен к религии.
Вот так появилась у него семья. Сын - борец, выступавший под именем Яна Романыча, «красивый, а дельный». Хорошая жена. На обзаведение хозяйством молодоженам нужны были деньги, а потому Иван Максимович принял приглашение поехать на гастроли в Германию. Там мытарился он целый год, пока не подписал контракт с чикагским антрепренером Джеком Пфефером и не сел 20 ноября 1925 года в Гамбурге на пароход «Дойчланд», отплывавший в Америку.
В США классическая борьба была не в почете. Пришлось учиться вольной борьбе, почти не стесненной правилами. Чем жестче и свирепей схватка, тем больше успеха она имела у американских зрителей.
Во время пребывания в США Поддубного чемпионом считался Джо Стечер. Ноги у него казались невероятной толщины и цепкости. Им-то и был обязан Стечер своей славой. Меланхолично жуя резинку, он оплетал противников могучими ногами, и разжать их было почти невозможно.
«Небрасские ножницы» приносили мистеру Кэрли немалые доходы. Он успешно испытал их на Заикине, а теперь решил устроить встречу Стечера с Поддубным. Реклама была самая звонкая. Она привлекла на встречу «Небрасских ножниц» с «Русским медведем» небывалое число зрителей.
Иван Максимович разжал «ножницы». Но когда он схватил американца за передний пояс и хотел перекинуть через себя, став на мост, ноги Стечера вновь оплели его ноги. Так никто и не добился решающего перевеса.
В феврале 1927 года Поддубный выехал на родину. Его всячески уговаривали остаться в США, шантажировали, задерживали выплату денег... Но Поддубный был готов отказаться даже от целого состояния, которое причиталось ему за американское турне. Он тосковал по дому, писал в письмах, что хочется ему отведать черной редьки, которой тут не сыщешь.
По возвращении из-за границы Иван Максимович с женой поехали в курортный городок Ейск и купили там просторный дом с садом. Но Поддубному не сиделось на месте. И всякий год Мария Семеновна провожала мужа в дальние странствия: Баку, Воронеж, Сталинград, Одесса, Астрахань, Иркутск и множество других городов. В 1937 году исполнилось сорок лет победам феодосийского грузчика в цирке Бескоровайного, а он в свои шестьдесят шесть все не покидал ковра.
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 ноября 1939 года о награждении Ивана Максимовича Поддубного за выдающиеся заслуги в деле развития советского спорта орденом Трудового Красного Знамени и о присвоении ему звания заслуженного артиста РСФСР вызвал поток поздравительных писем. А в 1945 году семидесятичетырехлетнему Поддубному присвоили звание заслуженного мастера спорта СССР.
Поддубный был очень нужен стране в тяжелые военные и послевоенные годы, и он это понимал. Старик ездил по воинским частям, и его слово, слово Поддубного, принималось бойцами душевно, поднимало настроение.
Вечером 7 августа 1949 года Иван Максимович был весел, рассказывал байки, а на другой день утром ему вдруг стало плохо. В шесть часов он скончался.